Как-то мне в руки попала небольшая стопочка фронтовых треугольников – копий писем Мифодия Тихоновича Цветкова жене Зинаиде Макаровне Харкевич. Мужчина был призван на военную службу летом 1944 года, а погиб уже в ноябре. Как вы думаете, о чем они, эти скупые фронтовые строки?
О войне, борьбе и, конечно, о любви. Именно она давала солдату силы бороться, поддерживая и окрыляя, вдохновляя на подвиги.
Зинаида Макаровна писала мужу обо всём, что происходило в их жизни, о том, что картошкой, хлебом и капустой обеспечены, а также о том, как все скучают и ждут его возвращения. Жена ласково называет его «Мишутка мой» и «Мишанька». Есть в этих письмах и надежда, что скоро закончится война.
Мифодий Тихонович писал жене о солдатских буднях, ранениях, госпитале. Каждое письмо начинается со слов «Здравствуйте, дорогие Зиночка, Любочка и мама… «Он подбадривает своих родных и любимых, чтобы они держались и не скучали, словами: «скоро разобьём врага, освободим своих товарищей… со скорою победой вернёмся домой…» Эти строки из письма 6 июля 1944 года, а 8-го он пишет: «…нахожусь на западе, жив и здоров, сыт и одет, так что не беспокойтесь обо мне. Занимаю должность сержанта… командир отделения… в скором будущем должны вступить в бой». На следующем дата 9-е июля, а написано оно уже из госпиталя. Затем идут письма с датами 14-е и 29-е. С 20 июля Мифодий Тихонович вновь участвовал в боях, 26-го был ранен, оказался в передвижном полевом госпитале, но домой пишет, что «серьёзного ничего нет, скоро выздоровею и ещё пойду бить фрицев. Не волнуйтесь и не беспокойтесь, дорогие родные, всё заживёт…».
У солдата не всегда бывает время даже на скупую весточку, но родных он просит писать почаще, сообщать все новости, ведь интересно всё, что происходит дома, в первую очередь здоровье дочери, маленькой озорницы Любочки. Интересует его и то, как справляются с хозяйством, запаслись ли сеном. Сохранилось также и письмо Зинаиды Макаровны. 19 ноября 1944 года она пишет: «Здравствуй, Миша! Я получила твоё письмо за 19-ое октября, которое шло 24 дня… Все мы живы и здоровы. Немного мама поболела гриппом, но ничего сейчас. Мы рады, Мишанька, за тебя, что ты жив и здоров, и невредим. Твоё письмо – это наша радость и счастье. Старайся, Миша, писать хоть три слова, но чаще. Новостей, Мишанька, у нас очень много, но всё ли опишешь? Мы живём пока очень хорошо… Одно только тяжело, что не видим тебя, нам бы так хотелось много тебе рассказать, повидаться с тобой. Но, может, скоро придушите этого гада, тогда заживём радостно и по-новому. Только смотри, Миша, береги себя…»
В который раз я перечитываю строки, представляя пожелтевшие от времени оригиналы с едва различимыми словами. Иногда почерк неразборчивый, как будто написано второпях, перед выступлением в бой. Солдат спешит, боясь, что этот клочок бумаги пишет в последний раз. Читаешь, стараешься разобрать буквы, а на глазах выступают слёзы.
Каждое письмо ждали с нетерпением. Когда же оно приходило, трепетно разворачивали треугольник. Увидев дорогие сердцу слова «жив, здоров», облегчённо вздыхали. Для семьи это и было самым главным. Прошло уже столько лет, а эти весточки всё ещё берегут, так и должно быть, ведь в них хранится память. Пока она жива, человечество не допустит новой войны.