Михаил Александрович был опорой для супруги Валентины Ивановны Гамзюк более 30 лет.
Деревня Бортники-1, что в нескольких километрах от агрогородка Улла, по нынешним меркам неперспективная. Здесь насчитывается всего 22 жилых двора, а ряд домов смотрит на проезжающих мимо путешественников опустевшими глазницами окон. Проживают в населённом пункте человек тридцать, причём большая половина местных жителей старше трудоспособного возраста — старики, которые доживают свой век на родной земле.
Гядя на эту картину, становится немного грустно. Хотя и отправились мы сюда не за лёгким радостным репортажем, а чтобы познакомиться и записать воспоминания одной из свидетельниц страшных событий Великой Отечественной войны, которая имеет статус «несовершеннолетняя узница», зная наверняка, что разговор будет непростым, со слезами, болью утраты и горечью тревог.
Валентина Ивановна Гамзюк живёт на окраине деревни. Она как раз управлялась со своим хозяйством — кормила кур на подворье, пока кот нежился на лавочке на солнышке, а собака тем временем громким лаем оповестила о неожиданных гостях. Женщина была рада нашему визиту, ведь в свои почти 85 лет В. И. Гамзюк стала домоседкой, общения порой не хватает, хоть и соседка заходит, и социальный работник Катерина Владимировна Симоненко 2 раза в неделю приезжает, помогает справляться с домашними заботами.
«То давление высокое, то руки-ноги ломит, то голова болит, — сетует Валентина Ивановна. — Недавно вот из больницы вернулась, подлечилась в Витебске и домой в родные стены. Иногда, как скучно станет, с палочкой схожу в гости на другой конец деревни. А так, вон они, мои собеседники: куры, кот да собака. А когда силы были, мы с мужем Михаилом Александровичем (царствие ему небесное, 22 года назад умер) большое хозяйство держали: корова была, а то и две».
Выслушав рассказ о сегодняшнем житье-бытье одной из старейших жительниц д. Бортники-1, перехожу к вопросам о главном. Концлагерь. Это слово у любого нормального человека ассоциируется с фашизмом, массовыми смертями, геноцидом, издевательствами над невинными людьми, чудовищными экспериментами над узниками. Так что же происходило в лагерях, построенных гитлеровцами во время Второй мировой войны?
Нас всей семьёй угнали в Германию: папу, маму, брата и меня. Мне лет шесть всего было, маленькая ещё, но многие моменты до сих пор забыть не могу, — вспоминает Валентина Ивановна. — Привезли нас в Ганновер в поезде, там было четыре лагеря, где находились узники разных национальностей: поляки, евреи, русские и другие нации. Территория была окружена колючей проволокой. Лагерь насчитывал несколько построек: бараки для ночёвки, кухня, прачечная, санитарная часть. Пленных отправляли на разные работы, нашим доставались самые тяжёлые участки. Так мой брат надорвался и мучился потом животом.
Папа, например, выравнивал штыри какие-то на заводе, он тоже ослаб в лагере, а после войны слёг и долго болел. Некоторых женщин гоняли на ремонт компонентов самолётов. А кто-то и в шахтах трудился по 12 часов в день при низкой температуре и высокой влажности. Узники страдали от недостаточного питания, травмоопасного и вредного труда. Многие подорвали здоровье, смертность была высокая — по 20-30 человек в неделю умирали.
Моя мама работала на кухне, варила еду для заключённых, таскала тяжёлые баки и котлы (прожила она мало, умерла в 48 лет). А какая там жара была! Меня оставили с ней, дали половник, чтобы разливала баланду по тарелкам. Иногда еда оставалась, и после раздачи обедов мне могли плеснуть к положенной пайке дополнительный черпак супа. Запомнилось, насколько жестокими и строгими были надзиратели, избивали узников за малейшие провинности».
Семья вернулась из немецкого плена домой на голое пепелище. После войны Валентина Ивановна окончила всего 1 класс школы, едва научилась читать и писать, как пришлось идти на работу в колхоз. Время было такое: есть нечего и жить негде, да и надо было восстанавливать разрушенное оккупантами сельское хозяйство. По малолетству сначала давали работу попроще: сено подгребать и ворочать. Потом на других работах в полеводстве трудилась: лён руками обивала, рожь жала, картошку копала, сено стоговала.
Поработала и подменной дояркой на ферме. Здесь всю жизнь трудился и её муж Александр Михайлович Гамзюк, с которым прожили в браке 32 года, вырастили двоих прекрасных детей.
Сын часто навещает мать, он живёт в Улле, работает механизатором. Дочь постоянно на связи, она обосновалась в Витебске. Счастье бабушки — три внучки и две правнучки.
И лишь одно тревожит бывшую малолетнюю узницу концентрационного лагеря: чтобы ужас войны никогда больше не повторился на белорусской земле. Хочется, чтобы внуки и правнуки Великой Победы были здоровыми и счастливыми, не ленились, познавали мудрость жизни, шли к людям с открытой душой и помнили историческое победное прошлое.
Анжела ЛЮДЫНО.